Церковная песня [Гимн Хаоса] - Роберт Сальваторе

Ньюандер навалился на нее сзади, ухватив ее, на сей раз покрепче и оторвав от трупа.

Несколько секунд они боролись, но Даника легко получила преимущество. Она завалила Ньюандера на спину и занесла кулак в опасной близости от его лица.

– О-о-ой!

Оба замерли.

– Что ты сделала? – задохнулся друид.

Даника, удивленная не меньше друида, повернула голову. Пикел сидел, он выглядел больным и растерянным, но живым. Он улыбнулся, взглянув на Данику.

Даника бросила Ньюандера и поспешила к Пикелу – обнять. Друид тоже вскоре присоединился к объятиям, от всей души хлопая обоих по плечам.

– Чудо, – бормотал друид.

Даника прекрасно понимала, что в оживлении Пикела решающую роль сыграли четкие и логичные указания мастера Пенпанга Д’Ана. Но все же, Даника, слишком удивленная и обрадованная удачей, не нашла что ответить.

– Удачная встреча, – заметила Даника, когда объятия закончились.

– О-о-ой! – быстро согласился Пикел.

– Дело даже не столько в тебе, – принялась пояснять Даника.

Ньюандер с любопытством взглянул на нее.

– Это первое доказательство, что мы напали на след Каддерли, – пояснила Даника. – Пока мы не встретили Пикела, что просто блуждали наугад.

– Теперь понятно, – добавил Ньюандер. – А еще понятно, что мы как-то пересеклись с Каддерли. Теперь мы найдем ясный след. – Он низко наклонился, изучая пол, но секунду спустя поднялся, покачав головой. – Если след и есть, то его очень трудно будет найти, – простонал он. Даника широко улыбнулась.

– Для нас может и трудный. Но не для Персиваля.

Пикел ничего не понимал, но друид улыбнулся еще шире Даники. Ньюандер прострекотал что-то белке, прося отвести их к Каддерли. Персиваль немного потоптался на месте, царапая пол, выискивая нужные следы или запах.

Он напал на след и бросился вниз по коридору, Ньюандер прямо за ним. Даника помогла Пикелу подняться на ноги. Он все еще неуверенно стоял, и все еще был растерян. Но два самых известных качества дварфов – выносливость и упрямство вполне компенсировали это, так что он побежал даже впереди девушки.

Сон был настоящим счастьем, но где-то в глубине сознания Друзил понимал, что он очень уязвим, развалившись в трещине в стене в пустом коридоре. Имп выполз из укрытия и снова принял свою привычную крылатую форму. Заснув, он уже не мог поддерживать концентрацию, необходимую для невидимости, и сквозь сонный туман в голове ее никак не удавалось восстановить. Сон наваливался снова, но у импа была только одна мысль – как можно быстрее добраться до Барджина и да ворот, ведущих в замок Троицы. Он знал, что кто-то только что вышел из коридора, и, не имея ни малейшего желания с ними встречаться, отправился кружным путем.

Он остановился и замер, когда обезумевшая мумия пронеслась мимо, круша все на своем пути. Друзил понял, что что-то пошло не так, понял, что мумия, прожженная во многих местах, вышла из-под контроля.

Затем монстр удалился, размахивая руками, рыча и разнося в щепки все своими тяжелыми руками.

Крылья Друзила подрагивали, когда он наполовину шел, наполовину летел назад, в комнату с алтарем.

Да, Барджин поможет ему, а если не Барджин, так Абалистер. Размышляя так, он послал слабый, сонный сигнал своему хозяину в замке Троицы.

Глава 22. Лицом к лицу

Иван с разбегу ударился об ослабленную дверь, начисто выдрав одну из петель. Страхи Каддерли оправдались, так как несколько взрывов последовало за тем, как Иван переступил порог. Если бы дверь остановила, или же задержала его порыв, Иван бы зажарился.

Как бы то ни было, Каддерли не был уверен, что дварф выжил. Иван проскользил по полу комнаты лицом вниз, его одежда дымила. Каддерли поспешил внутрь за своим другом; ему оставалось только надеяться, что глиф больше не осталось.

Впрочем, молодой человек так и не успел добраться до Ивана. Как только он вошел в комнату, освещенную несколькими факелами и жаровней, стало очевидным, что Иван там был не один.

– А ты молодец, раз добрался аж сюда, – спокойно сказал Барджин, стоя посреди комнаты перед алтарем и дымящей бутылкой. Стены по обе стороны были увешаны факелами, но гораздо более яркий свет шел от жаровни, что стояла у стены направо, которая, как подозревал Каддерли, была межплановыми воротами.

– Я восхищаюсь твоей настойчивостью, – продолжал Барджин дразнящим голосом, – Даже учитывая то, что она была напрасной.

Память вернулась целиком и в нужной последовательности, как только он увидел Барджина. Первая мысль, пришедшая в голову, была вернуться и очень грубо поговорить с Кериканом Руфо, человеком, который, как небезосновательно полагал Каддерли, спихнул его с лестницы. Но все же желание разобраться с Руфо отступило, как только Каддерли понял стоящую перед ним опасность. Глаза сами собой остановились на человеке, стоящем рядом с Барджином.

– Мулливи? – спросил он, хотя по позе и неестественно изогнутой руке становилось ясно, что это совсем не тот садовник, которого он знал.

Мертвец не ответил.

– Твой друг? – дразнил Барджин, обняв зомби за плечо. – Теперь он и мой друг тоже.

– Он мог бы легко тебя убить, – продолжал Барджин. – Но, видишь ли, я хочу оставить удовольствие для себя. – Он отстегнул с пояса булаву с головкой в виде прекрасной девушки. Затем, Барджин натянул капюшон, который раньше просто висел как часть одежды. Капюшон обхватил голову как шлем, в нем даже была прорезь для глаз. Каддерли слышал о зачарованных одеждах, защищавших владельца, и понимал, что противник хорошо защищен.

– Как бы ты не старался, юный священник, ты все равно остаешься занозой в моем заду, – заметил Барджин. Он шагнул к Каддерли, но остановился, когда Иван вскочил на ноги.

Дварф энергично потряс головой, затем оглянулся, как будто видя комнату в первый раз. Он взглянул на Каддерли, затем сосредоточился на Барджине.

– Скажи-ка мне паренек, – спросил Иван, закидывая топор на плечо, – Это тот гад, который убил моего братика?

Абалистер вытер платком вспотевший лоб. У него уже не хватало сил смотреть сквозь волшебное зеркало, но и не было сил оторвать взгляд. Он почувствовал, что что-то не так, когда мысленно коснулся далекой комнаты с алтарем, не вынеся невозможности связаться с импом. Абалистер беспокоился за импа и за священника, хотя его страхи за, и из-за Барджина были несколько двусторонними. Несмотря на всю двусмысленность положения, на страх перед Барджином и его властью, которую мертвый священник, естественно, потеряет, Абалистер искренне не желал, чтобы Туанта Квиро Минакай потерпел неудачу.

Затем показались и враги – скорее враг, так как не стоило принимать в расчет спотыкающегося дварфа. Волшебника заинтриговал молодой ученый, высокий и стройный парень, около двадцати лет, со знакомыми пытливыми глазами.